В рамках проекта «Оренбургский Форштадт» знакомим вас с продолжением очерка «Форштадт моей юности».
По воспоминаниям дочери казачьего офицера Анны Бородиной
Второй раз близкое общение с Борисом состоялось через несколько дней на празднике в нашем институте.
Наш институт был замечательным. Открылся он сначала как отделение при Неплюевском училище в 20-х годах XIX века и назывался просто девичьем училищем. Позже его переименовали в Оренбургский Николаевский институт благородных девиц (в честь умершего императора Николая I) под попечительством его супруги Александры Фёдоровны.
Физико-биологический кабинет Николаевского института, конец XIX века
Помню первый день своего пребывания в институте. Привели меня в бельевую. Здесь полностью одели во всё институтское. По широкой мраморной лестнице, застеленной дорожкой, провели на второй этаж в классную комнату. В углу висели иконы, под потолком красивые керосиновые лампы, вдоль стен стояли высокие книжные шкафы с учебными принадлежностями и пособиями. Разные физические и географические приборы располагались на столах, а на высоких шкафах виднелись чучела разных птиц. Меня поразили эти птицы: они будто живые застыли в разных позах. Казалось, что они смотрят на входящего. Как я узнала позже, меня завели в физико-биологический кабинет, здесь я впервые увидела и глобус. Учебные классы были обставлены намного скромнее: иконы, парты, каминные изразцовые печи, которые создавали домашний уют. Каждый день начинался с утренних молитв и заканчивался вечерними. Особенно мы любили петь в институтском церковном хоре. Церковное пение преподавал священник Иоанн Соломин, имевший аттестат от придворной капеллы. Он занимался управлением церковных певческих хоров города более пятнадцати лет и никогда не отступал от правил придворного пения Бахметева. Мы им очень гордились. Немаловажное место в нашем образовании занимали рисование, музыка, танцы и рукоделие. В институтском дворе мы проводили всё время, предусмотренное для отдыха. Зимой здесь заливали каток, а весной и летом готовились в институтском дворе к урокам.
Учебная церковь Николаевского института, конец XIX века
По большим праздникам к нам приглашали юнкеров и кадетов, иногда мы ходили к ним на торжества. Вот в один из таких праздников мы опять встретились с Борисом Шишеловым.
Это был рождественский бал 1914 года. В институтском актовом зале установили ёлку, украшенную флажками, свечами и сладостями, с потолка свешивались разноцветные гирлянды. Назначенные дежурные, девочки старшего класса, вместе с начальницей института у входа встречали гостей — губернское и войсковое начальство, институтских благотворителей и других приглашённых, юнкеров и кадетов. Среди вошедших кадетов я сразу заметила Бориса. Раскрасневшиеся с мороза, в приподнятом настроении, кадеты прошли к ёлке и остановились. Видно их порадовало убранство зала и праздничная парадная атмосфера, царившая вокруг.
Бал начался полонезом.
Все мы были в праздничной форме: тёмные фартуки и пелерины были заменены на белые, что выглядело красиво и нарядно. Следующим танцем был вальс. Заметное оживление прошло среди кадетов. Несколько наиболее смелых отделились от общей массы и направились к нам. Все заволновались. Я видела, как первые пары начали танец, но не успела позавидовать танцующим, как услышала знакомый голос: «Разрешите пригласить на тур?» Это был Борис. Мы вышли в центр зала и начали танцевать. Он шёл очень мягко и держал меня бережно и легко. Я чувствовала себя пёрышком, пролетающим вдоль всего зала.
Актовый зал института благородных девиц, конец XIX века
В большом перерыве мы прошли в другую залу, где на столах лежали сладости от самого губернатором. Традиция присылать разные гостинцы к торжествам началась с момента открытия института, когда губернию возглавлял В. А. Обручев. На каждый церковный праздник он не забывал присылать их.
Как только стихли последние звуки музыки, директор Неплюевского училища Н. М. Пузанов процитировал строки из пушкинской «Вакхической песни» и предложил поднять бокалы шипящего шампанского за наш институт и прекрасных воспитанниц:
Подымем бокалы, содвинем их разом,
Да здравствуют музы, да здравствует разум!..
Борис же, к моему удивлению, продолжил это стихотворение, стоя со мной у окна. Я была его единственной слушательницей
…Да здравствуют нежные девы
И юные жёны, любившие нас!
Полнее стакан наливайте!
На звонкое дно
В густое вино
Заветные кольца бросайте!..
Борис казался мне недосягаемым. Но, как ни странно, он вёл себя со мной как равный, ничуть не гордясь, и мне было с ним очень легко.
Очерк написан научным сотрудником нашего музея Ольгой Юрьевной Бобровой по воспоминаниям дочери казачьего офицера Анны Бородиной.
