После гибели Бориса в моей жизни произошёл резкий поворот, где было много переживаний и трудностей. Но благодаря достойным, добрым людям удалось всё это преодолеть.

Узнав мою фамилию на выпускном балу, Иван Фёдорович изумился: мои родители были его давними приятелями, меня же он не видел с детства. Через два дня Иван Фёдорович заехал к нам домой, поделился впечатлением о выпускном бале и выразил родителям своё самое серьёзное намерение относительно меня. Родители пообещали поговорить со мной и уверили его в благополучии дальнейших событий. Когда я сказала о сделанном мне Борисом предложении и твёрдом решении выйти замуж только за него, родители отступили. Ведь против Бориса они тоже ничего не имели.

На следующий день Иван Фёдорович уехал в Москву на промышленно-художественную выставку, где он представлял свою муку-крупчатку и ещё какой-то товар. Вернулся в конце августа, когда уже пришло известие о гибели Бориса. Он приехал восторженный, с множеством подарков, насилу дождавшись подписания всех торговых и банковских бумаг. С вокзала сразу поспешил к нам. Мама рассказала о моём состоянии, ведь я уже три недели лежала в горячке. Иван Фёдорович пожелал выздоровления, оставил подарки и ещё раз напомнил, что все его намерения остаются в силе.

Я выздоровела… Незаметно пришёл 1918 год, это ужасно страшное время. На Форштадт производились частые налёты красноармейцев. Шли настоящие погромы, аресты и убийства, особенно казачьих офицеров. На улицу невозможно было выйти: со всех сторон слышались стрельба и конный топот. Во многих семьях произошёл раскол, в том числе и у нас. Старший мой брат Николай перешёл на сторону советской власти, стал коммунистом. Сестра с мужем вместе с отрядом Дутова пошли через казахские степи в Китай. Суровая зима 20-го года застала их врасплох. До места добралась лишь десятая часть ушедших. Видимо, смертельная участь постигла и Надю с мужем. Известий от них никогда не приходило.

Как-то утром ко мне в спальню зашла мама и сказала, что заезжал Иван Фёдорович, справлялся о моём здоровье. Мама внимательно посмотрела на меня и очень убедительно добавила, что дело не терпит больше промедления. Ивану Фёдоровичу нужно срочно выезжать во Францию, поскольку там открывается его торговый дом. Он ждал моего согласия на венчание. После некоторого молчания я совершенно равнодушно ответила согласием.

Через несколько дней мы уехали. Как оказалось, эта поездка продолжалась всю оставшуюся жизнь. Как я уже говорила, жили мы безбедно, Иван Фёдорович оказался добрым, хорошим человеком. Выросли дети, жизнь прошла довольно спокойно, но я всегда безумно скучала по Родине. Вся моя жизнь словно разделилась на две части: одну — в Оренбургском Форштадте и вторую — во Франции. Когда в конце 50-х годов мне посчастливилось побывать в родном Форштадте, всё детство и юность промелькнули перед глазами как одно прекрасное мгновение.