Музей — это не только пространство и предметный ряд. В первую очередь музей — это его сотрудники: именно они определяют вектор развития учреждения и наполняют экспонаты жизнью и смыслами. К сожалению, нередко мы сталкиваемся с тем, что работа музейных специалистов остаётся «за кадром» и не вполне понятна посетителям.

В юбилейный для Оренбургской губернии год мы решили познакомить своих читателей с теми, кто трудится в старейшем музее области. В первом выпуске авторского цикла интервью «Жители дома грифона» мы пообщаемся с Алёной Владимировной Юриковой — кандидатом культурологии, заместителем директора по науке, чей опыт работы в музейной сфере составляет 11 лет.

 

Алёна Владимировна, что входит в обязанности заместителя директора по науке?

Наверное, здесь можно применить слово «кураторство». Но не в значении «куратор выставки», как мы часто употребляем в музее — тот, кто подбирает предметный ряд и пишет концепцию экспозиции, а в смысле координации работы музейных отделов: просветительского, методического, научно-экспозиционного и других. Все эти направления входят в зону ответственности заместителя директора по научной работе. Часто обязанности связаны с формированием планов, финансовыми вопросами и отчётами, подготовкой выставок и мероприятий.

Я очень рада, что успеваю заниматься и своими проектами. Думаю, каждый, кто приходит работать в музей, может найти что-то своё, в зависимости от собственных интересов, и в дальнейшем именно это реализовывать.

Самый масштабный выставочный проект за последние пять лет? Из личного опыта организации.

Думаю, обязательно стоит вспомнить выставку «Золото сарматских вождей», которая открылась в апреле 2023 года в ГМИИ им. А. С. Пушкина в Москве. Это первый масштабный проект, которым я стала заниматься, когда пришла работать в Оренбургский губернаторский музей. Проект очень большой. Мы его обсуждали, начиная с 2022 года. Я, кажется, навсегда запомнила количество предметов, которые мы привезли в Пушкинский музей: 1 517 (улыбается). Это большая работа сотрудников отдела фондов, кураторов, научных сотрудников. Наш музей впервые вывез коллекцию и показал её в крупнейшем музее изобразительных искусств страны.

Мне очень понравилось, как выглядит наша археология в художественном музее. Показалось, что это достаточно интересно. Впервые коллекцию Филипповских курганов удалось представить едино: оренбургскую и уфимскую части. Чтобы подготовить настолько масштабную выставку, нужно было взаимодействовать с самыми разными специалистами и это тоже хороший новый опыт.

Разные специалисты — это кто?

К примеру, менеджер транспортной компании или реставратор. Люди очень разные, но все мы вместе работали над общим делом. Этот проект положил начало нашему сотрудничеству с Пушкинским музеем. К выставке были отреставрированы рукава сарматской жрицы, которые сейчас можно увидеть в экспозиции «Золото сарматских вождей».

К слову, во время работы выставки мы провели реэкспозицию нашей золотой кладовой. Из Пушкинского музея экспонаты вернулись уже в обновлённое пространство, очень удачное и современное.

Что самое сложное в подготовке привозной выставки?

Финансовый вопрос. Наши выставки поддерживает Министерство культуры Оренбургской области, однако выделенных средств хватает на транспортировку, страховку и упаковку предметов. Для того чтобы экспозицию можно было достойно оформить, музейные сотрудники нередко пишут заявки на гранты.

К примеру, для выставки «На пути сарматского дракона» из ГМИИ им. Пушкина в Оренбург впервые были привезены прекрасные античные, ахеменидские и египетские памятники. Если бы мы выставили их в старом оборудовании, весь эффект и вся их красота не сработали бы так, как нужно. Оформление — это очень важно.

Определённая сложность заключается в коммуникации с огромным количеством специалистов разного профиля. С одной стороны, это новые знакомства, которые нередко приводят к хорошим идеям для проектов или событий. С другой — каждый человек видит то, что он сам хочет получить. Выставки — это всегда история про договорённость.

Выставку не определяют отдельные пути разных специалистов. Важно работать согласованно и идти к общей цели. Это тяжёлый процесс, который в дальнейшем приводит к отличному результату. Выставочная работа — это история про команду, которая умеет прислушиваться к комментариям друг друга.

Какие статьи расходов при подготовке крупной выставки самые затратные?

Транспортировка. Необходимы специальные ящики, которые смогут обеспечить сохранность предметов на протяжении длительного пути, а также вооружённая охрана. И расстояния порой могут быть огромными: от Москвы до Салехарда. Застройка выставки также несёт большую финансовую нагрузку, так как это может быть не просто оформление, а, к примеру, возведение стен.

Среди комментариев в нашей музейной группе нередко появляется вопрос «Почему такая высокая цена билета?» Можем ли мы сейчас окончательно ответить на него?

Если делать выставочный проект хорошо, качественно, то он не может стоить дёшево. Только привоз экспонатов обойдётся в очень крупную сумму средств. А наш музей, чему я очень рада, старается их не просто привезти, но ещё и качественно и эффектно представить. Поэтому мы делаем специальную застройку, приобретаем витрины, подиумы, подсветку. Для экспонирования необходимо несколько рубежей охраны, климат-контроль и выполнение многих других условий для сохранности коллекции. Стоимость билета в музей фактически даже не отвечает требованиям окупаемости и является одной из самых низких среди учреждений культуры. На некоторые выставки или события мы просто не можем поставить входную стоимость в 50–100 рублей, так как не сможем это реализовать. 

Людям, которые редко к нам приходят, кажется, что музей это нечто статичное, где предметы разложены, картины висят, никто ничего не делает и всё как-то само собой появляется. Но это большое заблуждение. Поэтому нужно ходить в музей чаще, чтобы видеть работу музейных сотрудников (улыбается). К тому же в музее всегда действует огромное количество льгот для разной аудитории, есть бесплатные мероприятия.

О теме вашей диссертации «Культурное наследие Русской православной церкви: практики взаимодействия церковных и художественных институтов» — чем она привлекла/была интересна? Актуальна ли она сейчас?

Тему я выбирала достаточно долго. Саму работу писала около шести лет. Выбор в первую очередь связан с тем, что я религиовед и культуролог и мне хотелось применить междисциплинарный подход, найти неочевидные вопросы в разных направлениях. В данном случае мне была интересна сторона взаимодействия церкви и музеев. Хотелось осветить вопросы передачи памятников в храмы, организации древлехранилищ при епархиях.

Моя работа, безусловно, носила теоретический характер и связана с классификациями. Исходя из теории, я рассмотрела современные особенности передачи, постаралась предложить возможные направления для взаимодействия данных институций. Думаю, что сегодня тема не перестаёт быть актуальной.

Заметила, что в теме диссертации и в вопросах ваших научных статей нередко фигурирует религия. Можете ли назвать себя религиозным человеком?

В контексте статей эти вопросы носили больше теоретический характер. Различные дисциплины на кафедре теологии и религиоведения способствовали возникновению этого интереса. Хотя эта тема волновала меня достаточно давно — наверное, начиная со школы. К слову, в нашей школе, одной из первых в Оренбурге, преподавались основы православия. Определённо, это интересует меня не только в связи с научными интересами, но и в связи с внутренними поисками, которые я пока не могу точно охарактеризовать.

Как выбираете темы для своих научных работ?

Мне интересен классический и современный кинематограф в связи с религиозными сюжетами или смыслами. Моя диссертация напрямую не связана с этой сферой, но внутри неё присутствует изучение взаимодействия церкви и кинематографа. Я достаточно много писала про христианские сюжеты в кино.

В прошлом году вышла моя статья об образах Пушкина в кино. Рада, что удалось подготовить и выпустить статью, посвящённую буддийским предметам в коллекции Губернаторского музея. Сегодня хотелось бы её продолжить и скорректировать, так как появились новые данные.

В печати статья про оренбургского художника Лукиана Попова, так как в Губернаторском музее хранится часть его документов и фотографий. С этим материалом я выступила на конференции вместе с коллегами из Оренбургского музея изобразительных искусств.

Удалось ли открыть что-то новое в биографии этого художника?

Да. Много нового удалось найти Юрию Григорьеву про дом Лукиана Попова. Интересно письмо Ильи Репина из фондов Оренбургского губернаторского музея, которое мы постарались расшифровать. В нём описывается неприятная история о том, что одну из работ Лукиана не пропустили на выставку передвижников. Письмо до этого не было известно, но крайне любопытно, так как в нём Репин пишет и про вопросы возникшей цензуры в среде передвижников.

Почему?

У Попова была достаточно грустная работа, в его творчестве нередко встречаются тяжёлые темы. Наверное, это всё же не «грусть ради грусти», а некое проявление русской души. Поразило, что художники этого направления сторонились цензуры, но в данном случае картину на выставку не пропустили, хотя можно было бы просто не выдвигать её на первый план.

Кого можете назвать своими наставниками в музейном мире (либо в более широком смысле — в науке)?

В работе над диссертацией я обращалась к Людмиле Борисовне Зубановой — профессору, доктору культурологии Челябинской академии культуры. Мне хотелось бы ориентироваться на неё в том, насколько широко в научном плане она смотрит на разные процессы и помогает каждому найти своё. Она оказала мне помощь не только в научных вопросах, но и очень по-человечески поддержала, за что ей огромное спасибо. Как и Нурие Мансуровне Мухамеджановой — профессору, доктору культурологии Оренбургского государственного университета.

В музейной сфере хотела бы отметить взаимодействие с Игорем Смекаловым, который в настоящее время работает в Третьяковской галерее. Мы вместе работали в Оренбургском музее изобразительных искусств. Там он встретил очень много юных, только выпустившихся студентов и заложил, на мой взгляд, очень важные качества — любовь и интерес к оренбургскому искусству. Было увлекательно принимать участие в его выставочных проектах, рассуждать на тему современного искусства и работать с молодыми художниками. Он искренне нам помогал и делился знаниями. Надеюсь, мы ещё сделаем с ним совместные проекты для оренбургского зрителя.

Говоря о наставниках, часто отмечаете такие качества, как душевность и доброта. Насколько для учёного важно быть хорошим человеком?

Мне кажется, что каждому важно быть хорошим человеком (смеётся). Можно пойти на очень многое, чтобы узнать больше или поработать совместно над проектом, даже если человек достаточно суров и груб. Но душевные свойства открывают новые пути и дают качественно другие результаты. К хорошим людям все тянутся (улыбается).

О ваших путешествиях: какая из стран откликнулась больше прочих?

Запомнилось посещение Нового Орлеана в США, потому что это город с невероятной атмосферой, где чувствуешь дух вуду, блюза, рок-н-ролла. Там я встретила потрясающе интересных людей, смогла с ними пообщаться и понять их культуру. Это очень необычно.

С точки зрения музейного сотрудника мне было очень интересно посмотреть музеи во Владимире и Суздале. Эту поездку я совершила не так давно, в конце прошлого года. Находиться рядом с памятником, который построен в XII веке — невероятное ощущение. Это обязательно стоит увидеть.

Что ощущаете, находясь рядом с подобными артефактами?

Когда видишь что-то настолько древнее, как фрески Андрея Рублёва, появляется чувство сопричастности к истории и гордость.

Нужны ли стажировки за границей/в других городах или же для музейного сотрудника важнее локальный опыт?

Важно посещать новые места, потому что нужно видеть такие практические вещи, как оборудование или оформление. В выставочной работе очень важна «насмотренность». Визуальный багаж, который ты получаешь при просмотре выставок, необходим в нашей работе.

Кстати, у всех музейных сотрудников есть проблема: когда приезжаешь и смотришь новую выставку, обращаешь внимание не на прекрасные экспонаты и предметный ряд, а на то, как это сделано. С этим нужно бороться.

Не возникает ли при виде оформления экспозиций крупных музеев досадного чувства, что далеко не везде всё так качественно?

На самом деле, не во всех крупных музеях качественно (улыбается). Тем более что сейчас каждый музейный сотрудник для подготовки проекта может написать грант, который привлечёт ресурсы. Для меня очень важно, что в нашем музее много неравнодушных коллег, которые пишут заявки на гранты и в целом делают очень многое, чтобы всё получилось на высоком уровне.

Когда готовите крупную выставку, ожидаете от горожан массового отклика или заранее понимаете, что сложная, сугубо научная тема не произведёт широкого резонанса?

Мы стараемся рассказывать про все наши проекты, но порою сложно угадать, что будет интересно зрителю, а что останется в стороне. Очень серьёзная и научная выставка «На пути сарматского дракона» стала успешной. Готовясь к ней, мы впервые в нашем городе применили специальную застройку, использовали точечное освещение для экспонатов. Важно, что всё это было создано командой именно нашего региона. С коллегами мы запустили рекламу и попытались донести все смыслы проекта до нашей аудитории, провели событийную программу.

Три плюса работы в музее?

Люди, новые знания и опыт, самовыражение.

Последняя прочитанная книга?

Недавно дочитала книгу Бакмана «Тревожные люди». Кстати, первый раз попробовала читать книгу на телефоне — вполне удобно, можно читать в любое свободное время. Книга успокаивающая, советую её почитать. Рассказывает о проблемах и сложностях людей и о том, как стоит спокойнее к ним относиться.

Достаточно давно читаю книгу, связанную с авангардом. Автор — Шенг Схейен. В ней он говорит не только о творчестве и биографиях художников, но и вплетает исторический контекст. Советую. В книге очень много писем и воспоминаний художников.

 

Беседовала: Екатерина Крыгина

Фото: Анна Майко