Министерство культуры Оренбургской области

Тайны графского портрета

Е.Д. Крыгина, методист

Государственное автономное учреждение культуры «Оренбургский губернаторский историко-краеведческий музей»

 

Тайны графского портрета

 

Работа посвящена детальному изучению двух прижизненных фотоизображений участника Отечественной войны 1812 г., оренбургского военного губернатора, графа Василия Алексеевича Перовского (1795–1857 гг.), хранящихся в фондах Оренбургского губернаторского историко-краеведческого музея. В статье рассматриваются вопросы о времени и месте создания дагеротипов, упоминается факт публикации одного из портретов в «Туркестанском альбоме» 1871–1872 гг., высказывается версия относительно их авторства, предположение о возможном источнике поступления в Оренбургскую учёную архивную комиссию. Обозначены перспективы дальнейшего исследования темы.

 

Фонды Оренбургского губернаторского историко-краеведческого музея насчитывают более десяти тысяч фотоснимков XIX–XXI вв., среди которых немало работ, имеющих исключительную художественную и историческую ценность. В их числе — два редких прижизненных фотопортрета военного губернатора, графа Василия Алексеевича Перовского (1795–1857 гг.). Именно о них пойдёт речь далее. В исследовании мы постараемся ответить на вопросы о времени и месте создания фотокарточек, а также рассмотрим версии относительно авторства снимков и источника их поступления.

Широко известны парадные портреты Перовского кисти художников К.П. Брюллова, О.А. Кипренского, В.И. Гау — на них представлен зрелый статный мужчина, «рыцарь без страха и упрёка, с аристократическим лицом», храбрый на поле боя и «на придворном паркете», как описывал его один из приближённых [5, c. 66]. Тем невероятнее выглядит факт существования детализированных дагеротипов графа, созданных в успевшей стать повседневной технике фотографии.

 

Риc. 1 Фотография В.А. Перовского с золотым напёрстком

На представленных фотопортретах (рис. 1, 2) мы видим совсем другого Перовского: мастер не скрыл с помощью ретуши ни седин, ни морщин графа. Николаевская шинель с широким бобровым воротником закрывает почти весь мундир с многочисленными орденами и наградами — фотограф будто бы сознательно старается не отвлекать наше внимание от выразительного лица модели [6, л. 1]. Отсутствие парадности и излишнего лоска, столь характерного для первой половины XIX столетия, подкупают зрителя, делая Перовского более человечным, «земным» [7, л. 1]. Вероятно, оба снимка были созданы в 1856 г. по случаю награждения графа бриллиантовыми знаками к ордену Андрея Первозванного, полученными им за год до смерти — ведь полтора столетия назад фотографии служили способом сохранения исключительно важного, торжественного момента времени.

Обратим внимание на детали. Один из портретов включает в себя интереснейший аксессуар, породивший немало легенд, а именно — золотой напёрсток графа. Согласно самой распространённой версии, напёрсток скрывает отстреленный в Бородинском сражении кончик пальца, однако существует и другое свидетельство относительно этого элемента. В частности, тайный советник К.И. Фишер в «Записках сенатора», говоря о Перовском, указывает: «Эпизоды прошедшей его жизни тогда уже придавали ему романтический колорит, который в то время, когда не было железных дорог, акций и облигаций, следовательно, когда не было ещё нигилизма, наполнял юношей и женщин. Будучи ещё юнкером, забавлялся он в комнате своей стрельбою из пистолета восковыми пулями и никогда не расставался с пистолетом; часто он втыкал в дуло палец и расхаживал с повисшим на пальце заряженным пистолетом» [5, c. 66]. Однажды, ходя в такой компании, Василий Алексеевич задел за курок… Последовавший выстрел оторвал ему ту часть пальца, которая находилась в дуле. Фишер утверждает, что именно это происшествие стало причиной появления золотого напёрстка, к которому крепилась цепочка с лорнетом. Вполне вероятно, что именно этот лорнет мы видим на втором снимке графа в его правой руке (рис. 2).

 

Рис. 2 Фотография В.А. Перовского с лорнетом

К слову, воспоминания Фишера являются богатейшим источником нетривиальных сведений о жизни Василия Алексеевича. В них же даётся подробное описание апартаментов военного губернатора: «Внутреннее убранство его покоев представляло тип сурового воина и восточного сибарита. <...> Среди комнаты лежал огромный пёс terre-neuve, грозный и смышлёный; рядом комната, обвешанная и устланная богатыми коврами; вокруг стен широкие турецкие диваны; на полу — богатый кальян, а в стене огромное зеркало, составлявшее скрытую дверь» [5, c. 67].

Вернёмся к фотопортретам. Вопрос об авторстве карточек значительно упрощает приблизительная датировка снимков: в 1850-е гг. фотографическое дело в Российской империи едва зарождалось, а самих фотографов можно было пересчитать по пальцам одной руки. Среди первых мастеров российского фотоискусства следует упомянуть Сергея Львовича Левицкого (1819–1898 гг.) — русского придворного фотографа, владельца дагеротипного заведения на Невском проспекте в Санкт-Петербурге [2, c. 13]. В 1850-е гг. Левицкий являлся одним их самых значимых мастеров дагеротипа. Большую часть работ фотографа отличает даже по современным меркам сложное тональное построение и совершенство владения техникой; они почти всегда лишены случайных деталей, что позволяет судить о психологической остроте взгляда мастера. В своих работах Левицкий будто стремится синтезировать простоту и правдивость образа человека.

Атрибуционный метод, описанный Г.А. Миролюбовой, И.А. Семаковой и Т.Г. Сабуровой, основанный на сопоставлении художественных приёмов, особенностей обрамления и предметов интерьера фотоателье, позволяет проверить снимки на авторство, соотнеся их с уже атрибутированным массивом снимков С.Л. Левицкого [2, c. 11]. Несмотря на то, что фотопортрет В.А. Перовского не содержит предметов интерьера, существуют детали, позволяющие нам косвенно судить об авторе фотографии.

При изучении дагеротипов С.Л. Левицкого, датированных 1856 г., взгляд невольно задерживается на характерных деталях: тональное решение, акценты, аккуратная и умеренная ретушь, поворот головы (3/4 вместо классического для XIX столетия анфаса) точь-в-точь как на портретах В.А. Перовского, предположительно созданных в тот же период времени [1, c. 7]. Здесь, как и на двух снимках графа, полностью отсутствует бутафория, благодаря чему всё внимание сосредоточено на лице и позе модели. Эти признаки формируют представление о почерке мастера, его узнаваемой манере. Разумеется, пары деталей для атрибуции недостаточно, но так ли много фотографов подобного уровня мастерства существовало в Российской империи в 1850-е гг. и насколько высока вероятность того, что все они в один период времени (вполне возможно, что в тот же год) использовали схожие приёмы работы?

Стоит отметить, что в 1856 г. Левицким была создана обширная галерея портретов выдающихся деятелей российской культуры, общественной жизни и политики, к числу которых, очевидно, относится и личность В.А. Перовского. Мастера явно привлекала возможность запечатлеть людей необыкновенной судьбы и личных качеств. Это же могло служить своеобразной рекламой открытого немногим ранее дагеротипного заведения Левицкого, «приманивая» новых статусных заказчиков.

Несмотря на ряд фактов, говорящих в пользу авторства С.Л. Левицкого, данный вопрос не следует считать решённым. Вместе с тем неизвестно, являются ли снимки оригинальными изображениями или же ранними копиями дагеротипов. В связи с этим стоит рассмотреть публикации портретов в печатных изданиях XIX столетия.

Снимок В.А. Перовского с золотым напёрстком встречается на первом листе «Исторической части» так называемого «Туркестанского альбома», изданного ограниченным тиражом в 1872 г. [4, c. 1]. Каждый том альбома представляет собой внушительного формата папку с наклеенными на листы картона фотокарточками. Полный комплект «Туркестанского альбома» включает этнографическую, археологическую, промысловую и историческую части и посвящён культуре населения Сыр-Дарьинской области Заравшанского округа [3, c. 240]. В исторической части расположены портреты русских генералов, обер-офицеров, отличившихся во время экспедиций и походов в Среднюю Азию.

В одном из своих писем туркестанский генерал-губернатор К.П. Кауфман указывает: «Полный альбом состоит из 1400 рисунков, по дороговизне своей составлен лишь в семи экземплярах, и один из них я решился поднести Государю Императору. <…> Поднося другой экземпляр цесаревичу, я предоставил остальные экземпляры: Императорской Академии художеств, Политехническому музею в Москве, Ташкентской Публичной библиотеке, а предлагаемый экземпляр имею честь <…> принести в дар Императорской Публичной библиотеке» [3, c. 241].

Вопрос о точном тираже исторического альбома с фотографией графа В.А. Перовского остаётся открытым по сей день. Так или иначе, издание является крайне редким, поскольку в 1873 г., вскоре после выпуска альбома, «Туркестанские ведомости» упомянули, что «большой и роскошный “Туркестанский альбом”, изготовленный по поручению генерал-губернатора А.Л. Куном, был отпечатан в весьма ограниченном числе экземпляров», а Н.В. Дмитровский (надворный советник, первый библиотекарь Туркестанской публичной библиотеки) высказывался о «Туркестанском альбоме» как «о величайшей художественной редкости, которой могут похвалиться только три библиотеки в России — Императорская Публичная, Академии наук и Туркестана» [3, c. 241].

Казалось бы, достаточно установить имена фотографов, предоставивших свои снимки для «Туркестанского альбома», и вопрос об авторстве будет решён. Однако активный период их работы пришёлся на более позднее время, когда Перовского уже не было в живых, а потому едва ли кто-то из них мог стать создателем портрета графа.

Упоминаний о публикациях снимка В.А. Перовского с лорнетом (рис. 2), созданного одновременно с первым, не обнаружено. Этот факт позволяет сделать предварительный вывод о его уникальности или, по крайней мере, редкости.

Согласно книге поступлений, изображения были приняты в фонды Оренбургского областного музея 27 февраля 1949 г., однако фактически они могли находиться в них и ранее. Дата поступления в таком случае означает лишь факт повторной регистрации после переезда музея в здание бывшей Контрольной палаты в 1946 г. Источник поступления, к сожалению, не указан.

Важно, что на каждом снимке имеется печать Оренбургской учёной архивной комиссии. Это наталкивает на мысль о том, что фотографии военного губернатора, как и посмертная маска А.С. Пушкина, могли быть переданы в Оренбург стараниями историка, этнографа и географа Д.Н. Соколова, имевшего связи и в Санкт-Петербурге (где на тот момент могли храниться снимки), и в Оренбурге (где в получении дагеротипов было заинтересовано местное научное сообщество). Высказанную гипотезу предстоит проверить, изучив протоколы заседаний ОУАК, в которых тщательно фиксировались годовые отчёты о работе комиссии и списки поступивших экспонатов.

Кроме того, на обороте снимка графа с лорнетом имеется едва читаемая надпись «Отъ гс. Волжина», которую можно трактовать как указание на человека, передавшего фотографию в дар ОУАК. Данная гипотеза об источнике поступления является наиболее вероятной и также подлежит проверке в ходе дальнейшей работы над темой.

 

Список использованных источников и литературы

  1. Аветян Н.Ю. Проблемы атрибуции ранней фотографии // Атрибуция предмета: интуиция, опыт, документ: сб. статей XXVII Царскосельской конференции. СПб: Русская коллекция, 2021. С. 4 16.
  2. Аветян Н.Ю. Сергей Львович Левицкий и проблемы изучения русской фотографии XIX века: автореф. дис. канд. искусствовед. СПб, 2012. 22 с.
  3. Прищепова В.А. Иллюстративные коллекции по народам Центральной Азии второй половины XIX начала XX века в собраниях Кунсткамеры. СПб.: Наука, 2011. 451 с.
  4. Терентьев М.А. Туркестанский альбом. Часть историческая. 18711872. Ташкент: Типография Туркестанского губернатора, 1872. 70 с.
  5. Фишер К.И. Записки сенатора. М.: Захаров, 2008. 362 с.
  6. Фонд ГАУК Оренбургский губернаторский историко-краеведческий музей; ОРОМ 1339/1
  7. Фонд ГАУК Оренбургский губернаторский историко-краеведческий музей; ОРОМ 1339/3